История философии представляет собой (меж)дисциплинарное пространство, которое пронизывают различные линии напряжения и в котором выражаются исследовательские интересы, вдохновение к которым приходит из самых разных областей гуманитарного знания. Это пространство принципиально открыто для всех возможных влияний и предоставляет возможность для весьма отличных друг от друга типов проблематизации и целеполагания. Единство этого пространства носит не доктринальный, но скорее этический характер, и разворачивается в нескольких основных регистрах.
Здесь происходят как легитимация философской традиции, так и ее подрыв. Это поле боя, на котором сходятся идеологические противники, а победитель получает все. Победа зависит не от владения искусством экзегетики, не от силы герменевтического мет ода, а скорее от убедительности интерпретации, позволяющей привлечь на свою сторону максимальное количество союзников. Здесь одерживают победы или терпят поражения не одиночки, а коалиции, но именно одиночки выполняют всю работу на текстуальном уровне, и именно они пишут историко-философский дискурс. Историк философии действует одновременно в нескольких регистрах, и в зависимости от потребностей и чаяний эпохи, в которую ему выпало жить, тот или иной регистр приобретает большую или меньшую значимость. Таким образом, его деятельность носит не только, а порой и не столько теоретический и сугубо научный характер, сколько является идеологической и политической работой.
Академический регистр
Философское творчество оставляет плоды, нуждающиеся в герменевтике, выявлении основных идейных пластов и т.п. На практике это означает вычленение в корпусе текстов ключевых моментов, к которым в значительной мере сводится вся мыслительная деятельность изучаемого философа или школы. В пределе историко-философская деятельность способна свести обильный словами дискурс к одному-двум афоризмам, представляющим в концентрированном виде самую суть творчества конкретного автора. Эта работа полезна в педагогическом отношении, ибо позволяет знакомиться с историей философии в сжатые сроки и дает существенную экономию времени. Но при этом она дает образ философии, зависящий от идеологической ангажированности или эстетических предпочтений историка философии, который никогда не бывает совершенно свободен в этих отношениях, а значит, расставляет акценты на свое усмотрение. Мы можем видеть, например, что философия Ницше может преподаваться и как реакционная и превозносящая идеалы аристократического правления, и как революционизирующая мышление, освобождающая его от вековых заблуждений. Точно так же философия Гегеля может рассматриваться как революционная по своему характеру или как основание для тоталитарной идеологии.
Идеологический регистр
История философии зачастую выполняет идеологический заказ и в этой своей деятельности может доходить до таких крайностей, как пересмотр всей вообще философской мысли с точки зрения ее принадлежности к тому или иному политическому лагерю. Возможность философии оставаться в стороне от политической борьбы при этом не признается. Интеллектуал, над которым не довлеет деспотический гнет, превращающий его в служителя идеологии, также редко бывает совершенно свободен от идеологической ангажированности или хотя бы от предпочтений, оказывающих влияние на его работу и в итоге заставляющих его выдавать те или иные оценки. Такова общая проблема всей исторической науки: абсолютная объективность оценок и суждений – недостижимый идеал.
Идеологический регистр работы историка философии не исчерпывается политической ангажированностью интеллектуала, которая, к тому же, и не во все времена считается обязательным условием интеллектуального труда. Сам образ ангажированного интеллектуала, работа которого должна предваряться и определяться политическим выбором, является продуктом определенной идеологии, которая вовсе не является чем-то обязательным для истории философии, а напротив, всегда бросается в глаза как что-то вредное для этой дисциплины, ибо ведет к тенденциозности и субъективизму в оценках. Однако жить в обществе, оставаясь независимым от него, невозможно. Поэтому историк философии должен совершать над собой усилие, чтобы, говоря о Канте, не подразумевать президента своей страны.
Еще важнее оказывается идеология того времени, в котором выпало жить историку философии. Само понятие современности глубоко идеологично и несет с собой ряд установок, определяющих отношение интеллектуала к своим предшественникам и современникам. Можно сказать, что история философии всегда представляет собой идеологическую работу в самом широком смысле этого понятия. Его задача состоит в том, чтобы определить для изучаемого автора, традиции или школы место в современном ретроспективном взгляде на развитие мысли, в сопоставлении с днем сегодняшним. Поэтому всегда приходится определять отношение историко-философского феномена к сегодняшнему дню, оценивать его как актуальный или представляющий интерес лишь в историческом отношении, т.е. устаревший. А это уже предполагает противопоставление старое/новое, историческую периодизацию, декларацию своей современности в отличие от прочих эпох и т.д.
Историк философии – это прежде всего историк, а уже потом философ, идеолог, филолог и т.д. Это настолько очевидно, что авторы вроде уже не раз упомянутого нами в качестве эмблематической фигуры М. Фуко даже отказываются от понятия «история философии» в пользу конструкции «история мысли». Это, конечно, не что иное как трансформация и сужение дисциплинарной квалификации «историческая эпистемология», отсылающей к большой и довольно старой традиции исследования истории науки, не ограничивающейся философией в узком понимании. Но историк философии – не просто историк мысли; его задача в том, чтобы представить изучаемый феномен в присущем ему окружении, дать его портрет в интерьере, в контексте, в среде его эпохи. При этом сам историко-философский феномен должен обнаружить свою значимость для своей эпохи. Тем самым историк философии становится историком в широком смысле, выходящим на этот широкий простор через узкие врата и в конце концов обязанный в них вернуться.
В философии противоборствуют два подхода – генерализующий и историзирующий. Первый предполагает, что философия обращается к вневременной и внеисторичной истине, которая может быть обнаружена в любой момент и в любом месте, а отыскание ее (или по крайней мере приближение к ней) зависит лишь от верности используемого метода. Второй говорит об историчности любой философии, метода, а значит, и самой истины, и ведет к историческому релятивизму. История философии также может склоняться к тому или иному из этих взглядов. Примером первой может служить история философии Гегеля, да и позиция Б. Рассела в этом отношении не слишком от нее отличается. Примером второй – история мысли М. Фуко, требующая отказаться не только от веры во вневременную истину, но и от самого понятия исторического развития. История философии сама всегда в своем основании является философией и делает выбор в пользу той или иной установки.